Заслуженный тренер СССР и России Виктор Кудрявцев (участник программ «Турин-2006», «Ванкувер-2010») отмечает в среду, 24 октября, юбилей - ему исполняется 75 лет. Тренер, воспитавший первого советского чемпиона мира в одиночном катании Сергея Волкова, и сейчас в строю - работает тренером-консультантом сборной России. Встретиться с Виктором Николаевичем мы договорились неподалеку от Новогорска, места, где он проводит немало времени. "За вами заехать?" - спросил я. "Зачем? - удивился Кудрявцев. - Я за рулем, подъеду сам".
Когда он бодрым шагом подошел к кафе, я понял: никаких вопросов типа "что вы хотите пожелать себе на юбилей". Говорить будем только о фигурном катании. С азов мэтр тренерского цеха и начал свой неспешный рассказ.
- Фигурное катание, в моем понимании, начинается со скольжения, - отметил Кудрявцев. - Важны мягкость катания, рисунок. Своим учеником Сережей Волковым я всегда в этом плане восхищался. Даже несмотря на то, что тогда не делали сложных прыжков, Волков настолько мягко скользил, настолько его катание было привлекательным, что все зрители были в восторге. Вообще в то время на Западе, особенно в США, Канаде, фигуристы отличались от европейцев в лучшую сторону своим катанием. Но умение скользить стало цениться по-настоящему только после того, как ввели новые правила. Чего я никогда не предполагал, так это такого изменения в правилах. Но теперь над скольжением работает весь мир. Повороты, переходы, реберное катание - это теперь все очень важно. На самых крупных соревнованиях мы часто видим как спортсмены выполняют сложнейшие прыжки, но первых мест не занимают.
- Если бы Волков катался в наше время, он много баллов получал бы за компоненты?
- Я думаю, был бы в числе лидеров. Он ведь был король обязательных элементов в фигурном катании. На каждом чемпионате Европы и мира он в "школе" был первый или второй. Конек был его самой сильной стороной. Техника просто потрясающая - он катался беззвучно, с высоченной скоростью, все повороты делал очень реберно. Если же говорить о его выразительности, артистизме, то я бы назвал стиль Волкова академичным, классическим.
- Талант Сергея заметили сразу?
- Он из моего самого первого набора, я его вел с момента, когда начал работать тренером после окончания института. Конечно, он очень сильно выделялся из остальных, причем именно в катании. Не всегда Волков был стабилен в произвольной программе, но этому есть объяснение. У Сережи были очень мягкие ноги, и силовая подготовка не на том уровне, на котором бы хотелось. Это сейчас мы владеем знаниями, позволяющими нам правильно подводить спортсменов к стартам. А в те годы работали, скорее, по интуиции. Сейчас же много наработок, которые проверены практикой. Так, сложный элемент ученик с помощью тренера может разучить в течение сезона. В 60-е и 70-е же тройные прыжки мы учили "на ощупь" по несколько лет. В методическом плане, конечно, фигурное катание продвинулось очень сильно. И помимо опыта здесь очень важен тот факт, что в фигурное катание пришло видео. Мы можем использовать его на тренировках, смотреть выступления любых спортсменов на каких угодно соревнованиях…
- А в те годы выездов за рубеж было минимум…
- Конечно. Это сейчас можно куда угодно поехать, записи выступлений доступны в интернете. А раньше мы были сильно ограничены - и в поездках, и в общении с иностранными коллегами. Это все очень сказывалось.
- В чем мы принципиально уступали зарубежным конкурентам в то время?
- В самом катании. Североамериканцы сейчас почему по новым правилам такой скачок в результатах сразу сделали? Потому что они занимались скольжением уже тогда. А у нас не обращалось на это почти никакого внимания. В основном: прыжки и элементы, прыжки и элементы. А кататься не учили.
***
- Виктор Николаевич, вы впервые встали на коньки в 16 лет, а уже в 22 года перешли на тренерскую работу. Почему там мало покатались?
- Жизнь такая была. Не то что у нынешних спортсменов. Я ведь приезжий, и мне надо было утверждаться. Поскольку я четко понимал, что на первые роли как фигурист уже не вышел бы, то выбрал путь тренерства. Закончил Институт физкультуры. Предложили очень интересное место работы - направили в Центральную школу тренеров спорткомитета России. Направили потому, что я еще когда учился, на третьем курсе, вел специализацию для студентов первого курса. С преподавателями тяжело было, поэтому старших студентов задействовали. Пять лет я там проработал. Отработал свой срок преподавателем. Тогда же, как вы, наверное, знаете, распределение существовало. Потом на базе этой школы образовался Институт физкультуры в Малаховке. Но я параллельно уже занимался с детьми и понял, что тяга к творческой работе перетягивает.
- Почувствовали, получается, в себе желание быть тренером?
- Почувствовал, еще когда поступал в Институт физкультуры. Уже тогда знал, что хочу быть специалистом-тренером по фигурному катанию. Поступил только на второй год, кстати.
- Кумиры-тренеры у вас были?
- У нас в тот период ведущие тренеры были Георгий Константинович Фелицын, Петр Петрович Орлов и Татьяна Александровна Толмачева. Вот к этим трем специалистам я присматривался, перенимал у них опыт. У Фелицына в "Спартаке" я тренировался, потом он стал старшим тренером сборной команды. Но что важно заметить, в тот период я посещал очень много тренировок по легкой атлетике и гимнастике. Эти виды спорта мне нравятся, и они мне очень много дали в плане методик проведения тренировок. Там очень много близкого к фигурному катанию. В легкой атлетике - в плане физической подготовки. Все скоростно-силовые качества, которые должен выработать в себе фигурист, закладываются в легкой атлетике. Также фигурное катание - сложно-координационный вид спорта. В этом плане к нему близка гимнастика. Большое внимание я уделял подводящим упражнениям, которые используются в гимнастике. Выучить прыжок - это же не значит сказать фигуристу: «Давай, иди, прыгай аксель». К этому надо подвести. А тем более мы работаем со спортсменами такого возраста, в котором еще ходить-то не умеют правильно (смеется). Поэтому приходится придумывать много специфических упражнений. Сейчас, конечно, уже есть опыт, который позволяет четко сказать что нужно делать. А тогда нужно было все изобретать. В этом и заключается творческая линия. Творчество в фигурном катании - это не только программы создавать, но и придумывать методы разучивания элементов.
- Но в одном нюансе фигурное катание все-таки сильно отличается и от легкой атлетики, и от гимнастики. Психология тут имеет огромнейшее значение. Уделяли ей внимание в работе?
- Честно говоря, в давние времена не уделял. В 60-е и 70-е годы вообще ни в одном виде спорта психологии внимания не уделяли. Потом во всех видах фигурного катания выросли результаты, увеличилась их плотность, появились очень сложные элементы, которые требуют риска, состояния уверенности, устойчивого характера. Вот тогда и начали привлекать психологов в спорт.
- У вас были спортсмены - "чемпионы по тренировкам", которые из-за волнения не могли показать все, на что способны?
- Были. Настолько волнение является сильным раздражителем у некоторых спортсменов, что все методы, которые применяют психологи, не помогают. Может быть, где-то и я недорабатывал, не мог настроить на выступления. Вот, Лена Соколова, если помните - точно, чемпионка мира по тренировкам! А на стартах волнение не давало ей возможности стабильно выступать. Хотя в какой-то момент своей карьеры она добилась серьезных успехов, чуть было даже не стала настоящей чемпионкой мира - в 2003 году. Многие говорили, что Мишель Кван отдали первое место только потому, что чемпионат проходил в Америке, хотя заслужила победу Соколова. Был у меня такой фигурист Алексей Василевский. Потрясающе просто катался. Но так и не смог реализовать себя. Ушел тренироваться к Елене Анатольевне Чайковской (участница программы «Ванкувер-2010»). Но и у нее ничего не добился. А шагами, прыжками владел просто виртуозно. Но как соревнования - летит "мимо денег". Есть спортсмены, которые могут перебороть себя, а есть, которые уходят ни с чем.
***
- Виктор Николаевич, знаю, вы тренировали одну пару…
- Не одну, а две!
- Почему не больше?
- Мой профиль - одиночное катание. В какой-то период времени я был старшим тренером "Спартака", и в Ленинграде в этот момент образовалась пара Людмила Смирнова - Андрей Сурайкин. С ними начинали работать Людмила Белоусова и Олег Протопопов, катались сами и держали на льду эту юниорскую пару. Но в какой-то момент перестали их тренировать. И ко мне обратились с просьбой - надо взять. У меня и мыслей никогда не было, что буду заниматься парным катанием. Но я справился! На протяжении олимпийского цикла они выиграли студенческие игры, на чемпионатах Европы и мира были вторыми вслед за Ириной Родниной и Алексеем Улановым. Но самое главное - я их подвел к Олимпиаде в Саппоро так, что они выиграли там короткую программу, а в произвольной проиграли золото только одним голосом. Заняли второе место. После Олимпиады эта пара распалась. Точнее, еще до Игр начала распадаться. Закрутился роман между Смирновой и Улановым, очень серьезная была эпопея. Мы с Виктором Ивановичем Аникановым (участник программ «Турин-2006», «Олимпийские достижения-2006», «Ванкувер-2010», «Сочи-2014»), он в коньках тогда врач был, мой друг и сосед, на Олимпиаде встретились, и я ему говорю: Витя, выручай. Психологически Андрюху ты должен взять на себя. Получилось. Но после Олимпиады они все же распались. А Смирнова и Уланов, встав в пару, пришли ко мне.
- Это была ваша вторая пара?
- Да. Потом я работал с парами более низкого уровня. Но было очень тяжело. Восемь часов на льду, четыре с одиночниками, четыре с парами… Просьбу руководства довести свою пару до Олимпиады я выполнил, но в то же время у меня была большая группа перспективных одиночников. Им всем надо было уделять внимание… Конечно, если бы у меня был свой лед, как сейчас у многих есть - другое дело. Но в те времена катков было мало. Вначале я работал на открытом катке в Сокольниках. Именно там Волкова и воспитал. Потом, после Сокольников, работал на "Кристалле" в Лужниках. Когда же "Кристалл" закрыли, мы перебрались в спорткомплекс "Олимпийский" на проспект Мира. Потом на "Москвич". Но сейчас я уже официально на пенсии. Правда, после того, как ушел, меня вызвали Нагорных и Писеев. Говорят: мы тебя не отпустим. Будешь работать в сборной команде тренером-консультантом. Вот и работаю второй год.
- Не могу не спросить то, что у вас наверняка много раз спрашивали. Вы воспитали Марию Бутырскую - но чемпионкой мира она стала у Чайковской. Вы воспитали Илью Кулика - но олимпийским чемпионом он стал у Тарасовой (участница программ «Турин-2006», «Ванкувер-2010», «Сочи-2014»). Что чувствовали?
- Может быть, это внешне не было заметно, но, честно признаться… (после паузы) не каждый в такой ситуации смог бы собраться с силами и воспитывать следующее поколение. Видимо, характер помог.
- Отношения с бывшими учениками сохраняли?
- Поначалу отношения эти были, конечно, натянутыми. Но сейчас они относятся ко мне с большим вниманием. С Куликом у нас, например, очень близкие отношения. На протяжении шести лет он ко мне приезжает работать в международном лагере в Швейцарии. Мы вместе с ним передаем опыт. Он тоже тренирует. Очень хорошие у нас отношения с Машей Бутырской. Как-то резкие моменты со временем сгладились… Приятно то, что они помнят очень много положительного, что я дал им как тренер и воспитатель, ценят это.
- В фигурном катании спортсмены переходят от тренера к тренеру столько времени, сколько существует само фигурное катание. И все равно почти каждый раз такой переход - драма. Почему в других видах спорта все намного проще? Кроме ухода Елены Исинбаевой от Евгения Трофимова (оба - участники программы «Пекин-2008») и возвращения к нему и вспомнить-то практически невозможно какой-нибудь случай смены тренера, который бы стал темой для обсуждения. В фигурном катании же такое сплошь и рядом.
- В фигурном катании тренеры честолюбивы. Плюс фигурист и тренер соприкасаются намного существеннее и глубже, как по объему, так и по продолжительности, чем где-либо еще. По разнообразию взаимоотношений. В фигурном катании спортсмен должен быть гармонично развит. Кто ведет фигуриста в театр повышать его кругозор? Ясное дело, не сам он туда идет, а с тренером. В результате получается настоящий сплоченный союз, с которым, кажется, ничего случиться не может. Но случается. Отсюда и драма. Но потом время проходит, многое раскладывается по полочкам, отношения нормализуются.
- Из всего этого получается, что тренер начинает относиться к спортсмену как к собственному ребенку?
- Конечно. И у меня такое много раз было.
- Разве это правильно? Отец и сын или дочь - совсем не то, что отец и ученик или ученица.
- А что делать? Понимаете, мы со спортсменами так много времени вместе, что это просто невозможно предотвратить.
- Ваш сын не ревновал к вам учеников?
- Было дело. Чаще он, правда, к маме (Марине Кудрявцевой, также тренеру - прим.автора) обращался: «Ты бы лучше мной занималась», - говорил. Сам себе был предоставлен часто. Но получилось в итоге все хорошо. Нашел себя в жизни. Он бросил заниматься фигурным катанием в раннем возрасте, решил, что это не его, но мы с Мариной гордимся, глядя на него сейчас. Закончил МГИМО с хорошим дипломом, стал крупным специалистом в одной из ведущих компаний страны. В общем, крепко встал на ноги.
***
- Хочу про Викторию Волчкову спросить. Четыре раза подряд брала бронзу чемпионатов Европы, красиво каталась, прекрасно прыгала. Чего ей не хватило?
- Сам долго искал ответ на этот вопрос, много думал, анализировал. Она ведь еще на юниорские чемпионаты мира приезжала выигрывать. Но так его и не выиграла. То же самое и с дальнейшими стартами. Понимаете, ей не хватало иммунитета. Как приедем на соревнования - у нее поднималась температура. Когда спортсмен со слабым иммунитетом находится в очень хорошей форме, он подвержен простудам, недомоганиям. Вот у Вики постоянно это и происходило. Маленькие срывы на каждом старте - и до конца она себя реализовать не смогла. Хотя на тренировках она каталась по-чемпионски, и на нее многие рассчитывали. В потенциале могла стать чемпионкой мира.
- Кто самый талантливый ваш ученик?
- Кулик. Феноменально талантливый человек. За год до Олимпийских игр я пришел в федерацию и сказал: этот спортсмен будет чемпионом. Конечно, мне было обидно, что он от меня ушел. Но я знал, что он будет олимпийским чемпионом. Этот разговор в федерации не забыли. Вручили мне правительственную награду, я получил соответствующие премиальные за подготовку Кулика. Поступили по справедливости. За год ведь олимпийских чемпионов не готовят.
- А за Бутырскую получили награду?
- Нет. Но в ней я не был уверен так, как в Кулике. Знаете, Кулик был не просто трудолюбив… Он был, хоть мне и не нравится это слово, меркантилен. Знал, за что борется - за большие деньги. Для него это была колоссальная мотивация. Может быть, поэтому он и перешел к Тарасовой - решил, что в американских условиях, а там тогда было намного лучше и со льдом, и с условиями жизни, ему будет готовиться к Олимпиаде легче. Он тогда рвался и мечтал уехать в Америку. И ушел из любительского фигурного катания тоже из-за денег - ему такой контракт предложили! А мог бы и сейчас выступать, он блестяще катается, тройные аксели легко делает. Ну вот, а сейчас у наших спортсменов мотивации уехать нет. Зачем? У нас в Новогорске прекрасные условия. Ни канадцам, ни американцам не снились. Сколько хочешь музыки, столько и бери - хоть четыре часа тренируйся. А там большая очередь. Два часа тренируются на одном катке по 15 человек. А у нас хоть в одиночку работай. Потом, спортсмены тоже изменились. Если взять те времена, когда катались Волков, Кира Иванова - первая советская фигуристка-одиночница, завоевавшая олимпийскую медаль, то борьба была тогда такая за выезд на соревнования за границу! А сейчас… поеду на чемпионат Европы, не поеду - какая разница?
- Сильно 90-е годы ударили нашему по фигурному катанию?
- Не то слово! В стране закрылась масса детских школ. Притока молодых никакого не было лет 10. Все держалось на старом советском багаже. Молодые выросли - и оказались не готовы заменить лидеров. А сейчас пройдет еще лет пять, и все будет отлично. У нас очень много классных детей. Уровень детского катания у нас сейчас намного выше, чем в Америке или Канаде. Правда, есть другая проблема - мало молодых специалистов, готовых поднять этих классных детей.
- Тоже из-за 90-х?
- Конечно. Больше 400 тренеров уехали за границу. Многие из тех, кто остались, больше внимания уделяют простому зарабатыванию на жизнь. Работают на подкатках и не идут в детские спортивные школы, потому что знают, что будут получать там маленькие зарплаты.
- Тренер должен быть фанатом фигурного катания?
- Обязательно. И еще самолюбивым он должен быть. Он постоянно должен думать: мои спортсмены обязаны быть самыми лучшими! Вот так когда относишься к своей профессии, выходишь на лед с этим тезисом - это мобилизует. И ты на тренировку приходишь не отбывать рабочее время, а подготовленным и знающим, что делать. Это не выражается в том, что ты должен планы и конспекты писать. Это глобальное. Постоянно надо анализировать свою работу и двигаться вперед.
- Во сне думаете, получается, о фигурном катании?
- Да, очень часто. Просыпаешься посреди ночи от мысли, что у твоего ученика не получается двойной аксель, и начинаешь думать, какое упражнение ему дать, что сказать, как его обхитрить, чтобы у него появилась уверенность и пропал страх. Когда у спортсмена есть боязнь, то он в своих движениях ограничен. Все понимает, а сделать не может. Из тех, кто боится прыгать, ничего не получится.
- В отпуске-то были?
- За 40 с лишним лет работы - один раз. Уехали с Мариной однажды. А так все отпуска - на сборах. Я считаю, что спортсмена даже на месяц нельзя отпускать от тренера. Особенно детей. Зрелых еще можно, но только тех, кто умеет анализировать свое поведение. Тогда даже полезно, чтобы тренер и спортсмен друг от друга отдохнули. А вот ребенка нельзя.
- Про вас иногда говорили, что вы недостаточно жесткий тренер. Согласны с этим?
- Знаете, то, что я сейчас иногда вижу, как некоторые специалисты ведут тренировочный процесс - это ни в какие ворота не лезет. На повышенных тонах, мат-перемат… Считаю, это неприемлемо. Нет, на ранних стадиях обучения я вполне могу поднять голос. Но в целом в детях надо воспитывать способность к анализу, потому что в какой-то момент «палочная система» все равно даст сбой. Фигурист на льду один, без тренера. И в эти четыре минуты он должен принимать решения самостоятельно. Хотя в какие-то моменты застоя спортсмену, возможно, и требуется раздражитель. Маша Бутырская как-то сказала: мне нужен был мат-перемат. То, что она нашла у Чайковской. Но я же не мог Бутырскую материть?!
- Кстати, в случае с Бутырской действие этого раздражителя оказалось непродолжительным - после победного чемпионата мира в 1999 году она повторить этот успех не смогла…
- Конечно, о чем и речь! Я еще совершенно опровергаю в тренировочном процессе категоричность. Особенно когда работаю со взрослыми спортсменами. В фигуристах надо воспитывать индивидуальность. Нельзя спортсмена задвигать в жесткие рамки. Его всегда надо слушать. Но, опять же, из любого правила есть исключения. Были случаи, когда приходилось и ругаться, и меры принимать. Не такой я, в общем, и мягкий, каким кажусь.
***
Когда диктофон был уже выключен, вспомнил, что забыл задать один вопрос.
- Виктор Николаевич, читал, что в 70 лет вы двойные прыжки исполняли. Как сейчас?
- Колени уже не те… Но все тренировки провожу на коньках. Не понимаю тренеров, которые работают без коньков. Не можешь прыгнуть - не страшно, имитацию покажи. Но в коньках ты быть обязан. Это дисциплинирует! И тебя - и ученика.
