Гимнастка Евгения Канаева (участница программы «Лондон-2012»), победившая в подготовленном агентством "Р-Спорт" рейтинге самых успешных спортсменок 2012 года, сама отказалась участвовать в определении лучшего, пожелав о невозможном – поставить всех на первое место. В интервью корреспондентам "Р-Спорт" Анатолию Самохвалову и Андрею Симоненко двукратная олимпийская чемпионка рассказала о болельщиках из Тайваня, искренней улыбке и съеденном тайком от тренера шоколаде.
Вид красивый и субъективный
- Евгения, вы хотите всех спортсменов-мужчин поставить на первое место. Но хотя бы футболистов (как почти все остальные участницы опроса) могли бы отрядить в конец?
- Я никогда не думала и не говорила о футболистах плохо. Они трудятся, ломают ноги… Есть, конечно, некоторые…
- Да у них даже походки одинаковые…
- Ну ладно вам, вы совсем не любите футбол!
- А вы?
- Единственный раз в жизни его смотрела. Россия – Голландия в 2008 году. Наши выиграли 3:1.
- Но больше они так не играли.
- Видимо, потому что я на них с тех пор не смотрела (смеется).
- Не смотрели, наверное, потому что не хотели в них разочаровываться.
- Да ладно вам! Все спортсмены стараются.
- Все стараются, а вы пашете.
- Я не могу сказать, что какой-то вид спорта может быть легким. Дескать, ничего не делаешь, а деньги платят. Я не присутствовала на тренировках футболистов, не видела их и судить о них не могу.
- Многим спортсменам обидно, что у них одни зарплаты, а у футболистов совершенно иные.
- Мне не обидно, я счастлива в своей жизни и не для зарплаты работаю. Футбол – народный вид спорта. Как и хоккей, и даже теннис. Что тут обсуждать… Без денег никуда, но настоящий спортсмен не думает о своих доходах. Он думает о цели.
- Чье мнение вам важно? Вам доставляет удовольствие то, что вас выбрали лучшей профессионалы из совершенно разных видов спорта?
- Конечно, мне приятно. Вообще внутри себя мне всегда казалось, что обо мне никто не знает. Тренировки, зал, восстановление, опять зал. Сейчас же, когда я… не отошла от спорта, а восстанавливаюсь после Олимпиады, после травмы, я отвлеклась и увидела другой взгляд на саму себя. Понимаю только сейчас, сколько людей за меня болело. Даже обычные люди подходят и говорят приятные слова, вспоминают, как переживали за меня во время Игр. Мне это безумно приятно, ради этого стоит и тренироваться, и выступать.
- Когда Алексей Смертин только заступил на государственную службу, ему тоже делали комплименты, особенно по части красивых голов, которых он, правда, почти не забивал. Вас за что именно благодарят?
- Смертина я, по-моему, видела однажды в Олимпийском комитете – это очень умный человек. Во-первых, восхищаются видом спорта. Он у нас очень красивый. Мы же в ответ нарабатываем свои элементы вместе с музыкой так, чтобы людей это привлекало и смотрелось легко. Этот нюанс и подкупает зрителей, когда, понимая, какие трудности мы испытываем в тренировках по десять часов, они видят на наших лицах улыбки и отсутствие всякого напряжения во время композиции.
- У вас очень субъективный вид спорта.
- Практически про каждый вид можно сказать, что он субъективный. В том же футболе или хоккее есть любимчики. Бывает, что тренеру нравится гимнастка, а другая не имеет каких-то особенных качеств, но она компенсирует их огромным рвением, стремлением… Но в первую очередь следует визуальная оценка. Все поначалу смотрят на внешность человека. Тем более в художественной гимнастике. И в этом случае, на месте тренера, очень сложно принять внутреннее решение. Со мной рядом тренировались о-о-очень талантливые девочки. Намного способнее меня. У них были данные выше, и фигура лучше, и лица выразительнее. В совокупности они были шикарными гимнастками. Но в потенциале. Что будет в итоге, никто не знает.
- Вы говорите о работе тренера.
- Не совсем. Безусловно, тренер играет в этом важнейшую роль. Мне вот по жизни очень повезло. Я еще в Омске попала к Вере Ефремовне Штельбаумс, которая занималась с Ирой Чащиной. Она (Штельбаумс) – тренер от бога. Плюс подфартило, что достаточно рано меня взяли в Новогорск (на базу сборной России). Попала я туда, естественно, за определенные результаты, но сказалось и то, что Вера Ефремовна и Ира Чащина уже работали там. Ирина Александровна (Винер, главный тренер национальной команды и президент федерации) дала добро на мое размещение. Полтора года до того я тренировалась в олимпийской деревне под руководством Елены Юрьевны Нефедовой вместе с Наташей Кукушкиной, Аминой Зариповой. Это была большая команда, которая мне многое дала. А потом - Новогорск.
Очень важно попасть к "своему" тренеру, но и это не есть принципиальный момент. Потому что если человеку суждено быть спортсменом, если он вкладывает всю душу, то его каким-нибудь образом, но заметят и пригласят в сборную. В российской художественной гимнастике всегда имеется десяток лучших, которые в некой обойме, но наступает первенство России, и тренерский штаб начинает выделять девочек с пятидесятых мест, с сорок пятых. Ведь кто такой юниор? Это перворазрядник, который сегодня делает одно, завтра другое, но потенциал-то ведь виден.
- Тренер от бога – это умелец развить сильные качества и подтянуть слабые или это психологический мотиватор?
- Тренер обязательно должен быть психологом, он должен подстраиваться под гимнастку, как с ней общаться, каким тоном, где надо прикрикнуть, где не надо. Если тренеру удается понять характер спортсмена, он начинает быть с ним одним целым.
Если остались силы…
- Бытует мнение, что в гимнастике тренер – диктатор. Вы с ними сталкивались?
- Не знаю даже… (Смеется). У нас определенная работа. Да, мы много времени проводим на базе, но она не огорожена забором. Кто хочет, ездит в "Мегу". У кого, конечно, еще есть силы… Потому как режим соблюдается ежедневный. Нас поставили, продиктовали наши обязанности на конкретной тренировке. То-то и то-то нужно сделать сегодня. Когда гимнастка становится более зрелой, она вправе вносить свои предложения. Можно мне, например, сегодня отдохнуть часок после хореографии и выйти на ковер не в двенадцать часов, в час. У нас нормальные отношения с тренерами и они могут что-то попросить или сказать.
- С мороженым можно прийти?
- Нет. С мороженым, конечно, нет. Но не столько из-за того, что это опасно, сколько у нас это считается элементарным неуважением к тренеру. При тренере нельзя есть булки…
- А втихаря можно?
- Втихаря все едят. И это не секрет. Главное, чтобы втихаря елось в меру.
- И даже вы этим занимались?
- И даже я. Ела шоколад. Но не втихаря, а просто не при тренере. А иногда мне сама тренер давала сладкого, когда у меня пропадали силы. Каждый спортсмен должен понимать, чего он хочет добиться и чего он для этого намерен сделать. И еще: как он способен справляться со своим внешним видом.
- Да, но в других видах спорта есть хоть какая-то объективность – голы, очки секунды. Но в художественной гимнастике сплошная субъективность. И критерии судейства у вас наверняка есть, но в них мало кто понимает.
- Они есть, но если гимнастка делает так, что придраться не к чему… Допустим, поворот с ногой вперед, Она записывает на карточку один поворот, а крутит два. Никто не сможет сказать, что она не докрутила. И так все время… Совершаешь прыжок и недотягиваешь до шпагата? Делай "за шпагат". Еще очень многое зависит от выразительности, от души, на что в последнее время стали делать больше акцентов. Вид спорта достаточно художественный. Но, по моему мнению, главное – не перейти грань. А этого можно достичь лишь не сбившись с искренности. В мире, кстати, ее, искренности не хватает. Как и доброты. В спорте то же самое.
- Как отработать искреннюю улыбку?
- Никак. Не отработаешь. Живи правильно, люби людей, цени их, не суди и не завидуй. Причем я сейчас не говорю о том, что надо изображать из себя того, кто выходит на площадку с мыслью "Я такой хороший и вообще супер". Спортивный эффект зависит от того, какой человек по жизни. Если ты человек позитивный, со здоровыми мыслями, ты не ругаешься, не конфликтуешь – за исключением тех или иных ситуаций, - то и в спорте будешь гармоничным. У нас, правда, хватает людей, которые любят ужалить.
- Невозможно же всегда быть на такой волне!
- Все время невозможно, но надо стараться себя мотивировать на хорошее. У меня тоже не всегда хватает положительных эмоций. Бывают и стрессы, и слезы, и просто негативные мысли. Но все действия в жизни и спорте идут от головы.
- Извините за комплимент, но когда вы выходите на ковер, такое и создается впечатление, что вы вышли радоваться. Но наверняка это не отработаешь?
- Понимаете, в гимнастике нас с детства учат показывать эмоции на площадке, и когда ты добираешься до мирового турнира, ты не можешь этого не ценить. И ты радуешься…
Тренировки по кайфу
- Как боретесь с волнением?
- Оно бывает… Бывало. Часто. Главное, выйти на площадку, выдохнуть и… Я в эти мгновения всегда себя успокаивала традиционной фразой: "Все будет хорошо". Но без волнения на самом деле не очень хорошо. Капелька его должна присутствовать. Когда я делала первый вид на Олимпиаде в Лондоне - у меня он неудачно вышел, как и в Пекине – у меня был испуг: почему я не волнуюсь? Я настолько себя загоняла, что в голову стали приходить мысли: да как так, надо волноваться! Ты что, Женя, это же Олимпиада!, - пыталась уговорить саму себя. И вот я выхожу с обручем и делаю ошибку. Из-за неправильного настроя. Чистое успокоение не пошло на пользу. Но при этом, очень важным было то, что после этой небольшой неудачи мы с тренером поговорили о хорошем. "Выступай, все хорошо", - говорила она мне, и мы вместе вспоминали, как тренировались. Мы ментально доходили до того, что плохого не должно ничего случиться, потому что мы верно готовились, а на последнем сборе мне было просто по кайфу тренироваться. Я ощущала огромное удовольствие, не хотела уходить из зала даже тогда когда не получалось. Я понимала, что пока у меня не получится, я не уйду, и это мне нравилось. Только не подумайте, что я мазохист. Мне приятно было работать, тем более в тех прекрасных условиях. В общем, мы поговорили, между видами большой перерыв пришелся – около часа – я вышла на мячик и… У меня вновь совершенно куда-то пропало волнение. Упражнения шли как течение реки, без всплесков страха.
- Фигуристы любят в подобные моменты вспоминать что-то очень хорошее из своей жизни.
- У меня есть свой прием. Я начинаю думать, что меня мама все равно меньше любить не будет.
Фигура и мужиковатый спорт
- Когда вам предложили пост вице-президента Всероссийской Федерации художественной гимнастики (ВФХГ), что испытали – гордость или ужас?
- Такого не было, от славы я тоже не зависела никогда. Сегодня она есть, завтра нет, поэтому мне очень приятно было, что главный тренер предложила мою кандидатуру.
- Это не мешает сосредоточиться на главном?
- Нет, нас ведь много вице-президентов.
- Никогда не возникало желания перейти в другой вид спорта. Я намекаю на гольф, в который ушла ваша коллега Вера Шиманская?
- Я любитель спорта вообще. Но только такого, который не вредит фигуре, не мужиковатого, что ли. Чем-то, наверное, буду заниматься, но для удовольствия. Мне нравятся игровые виды, теннис, если я сама с кем-то играю. Смотреть вот не люблю его. Уважаю теннисистов, потому что это лошадиный вид спорта, но смотреть – нет уж.
- Художественную гимнастику смотрите?
- Да, недавно ездила в Казань на первенство России.
- Что-то подмечаете как профессионал?
- Подмечаю то, что возникает у них естественно, потому что они дети, и что нельзя растерять впоследствии. Я говорю о следующем: они с такой радостью выходят на ковер, у них такие светлые счастливые глаза, они аж дрожат от радости при виде Ирине Александровны (Винер), которую любят. Искренность и чистота должны оставаться в людях уже и после того, как они становятся взрослыми.
- Свои выступления пересматривали?
- Пересматривала. Не скажу, что часто, но бывает такое.
- Для чего?
- Просто, бывает, хочется. Не для того, чтобы вспомнить, нет, просто в охотку. А иногда смотрю специально для самосовершенствования, с целью что-либо исправить.
- У "художниц" есть болельщики, которых можно назвать преданными?
- Очень много в Испании. Просто море! Художественную гимнастику они любят до трясучки. Огонь у них в душе невероятный. В Италии и Франции хорошо поддерживают…
- …везде, кроме России?
- В России тоже есть, дети болеют. Но у нас очень много популярных видов спорта. Когда чемпионат мира был в Олимпийском, то на многоборье собралось столько народа, что мы не слышали даже стартового сигнала. Помню, выхожу с лентой, и кричат мое имя… Необъяснимо все это, но мне захотелось взлететь. Есть уникальная болельщица из Тайваня. Она специально прилетела поддержать меня в Монпелье, сделала огромный коллаж из нескольких тысяч моих маленьких фотографий. Я выступала, а она его держала. Ну такая лапочка! Она познакомилась с моей мамой, приезжала на Олимпиаду в Лондон.
- Сколько мужчин реально приходит поболеть за гимнасток?
- Мужчины тоже бывают. Но сколько их, не подсчитывала.
- Какие мысли у вас сейчас по поводу ближайшего будущего?
- Сейчас сложно об этом говорить. Я занимаюсь здоровьем и для меня это самое главное. Спорт спортом, это все здорово, но мне хочется стать мамой. Для женщины в нашем мире это самое-самое. По моему мнению.
- А как рассчитать момент для принятия правильного решения? Художественная гимнастика не биатлон, в нее, наверное, не вернешься из декрета?
- Бывает, что возвращаются. Одна девочка есть – из Болгарии. Выступала, родила и вновь вышла на ковер. Тонюсенькая!
- Но каких усилий это требует?
- Когда у тебя есть команда, многое возможно. Мне с ней повезло. У меня были прекрасные первые тренеры, которых я хочу благодарить постоянно, потом появились личный тренер, главный, всегда рядом есть друзья и близкие, и еще мой любимый человек. В жизни часто бывает непросто, но с командой все преодолимо, и за это ей огромное спасибо!
