На 29 сентября была намечена отчетно-выборная конференция Федерации тяжелой атлетики России (ФТАР). Глава попечительского совета ФТАР и один из кандидатов на пост президента ФТАР Сергей Ерёмин прокомментировал информацию об отмене отчетно-выборной конференции службе информации ОКР. OLYMPIANS.RU цитирует Сергея Ерёмина.
- Для меня очевидно, что выборы президента ФТАР отменены по абсолютно надуманной причине, - заявил Сергей Ерёмин. - Никаких юридических оснований для этого у временного руководства федерации не было. Видимо, у кого-то возникло желание решить вопрос не демократическим путем, а с помощью административных рычагов. Это только усугубляет и без того тяжелую ситуацию, сложившуюся в российской тяжелой атлетике. Можно сказать, что сегодня вся демократически настроенная общественность получила сильнейший удар по голове.
- Как может развиваться ситуация в дальнейшем?
- Один из возможных вариантов – федерацию тяжелой атлетики лишают государственной аккредитации, а дальше волевым решением назначается временное управление. Видимо, кому-то такое развитие событий более выгодно, чем легитимные выборы.
- Вы предлагали Исполкому ФТАР провести отчетно-выборную конференцию на стадионе «Салют Гераклион». Почему предложение было отвергнуто?
- Поскольку этот спорткомплекс принадлежит мне, мои оппоненты посчитали, что я таким способом покупаю голоса избирателей. Хотя мне это совершенно не нужно. Во-первых, я очень дорожу своей свободой, ради нее в свое время отказался от многообещающей политической карьеры. А, во-вторых, за последние несколько лет мне удалось внести довольно большой вклад в развитие нового для нашей страны вида спорта – кроссфита, который имеет много общего с тяжелой атлетикой и другими силовыми дисциплинами. Поэтому я знаю, как выстроить систему подготовки, в том числе с привлечением спортивной науки и медицины, и как добиваться высоких результатов без всякого допинга. Вот эти знания и опыт хотелось бы применить на посту президента ФТАР. Все, что мне нужно, - это карт-бланш на один год. Если за это время не произойдет серьезного улучшения дел, я просто уйду. Держаться за президентское кресло, поверьте, не буду.
- Можете обозначить главные проблемы нашей тяжелой атлетики?
- Клановость и местечковые интересы. Не хочу копаться в грязном белье, скажу лишь одно: если мы хотим вернуть российских штангистов в международную семью, нужно объединить усилия. В чем-то, если потребуется, переступить через личные обиды и антипатии. Даже я, человек в тяжелой атлетике новый, уже понял, что самая большая проблема здесь и сейчас – это проблема отношений между людьми.
- На ваш взгляд, прежнее руководство ФТАР в лице Сергея Сырцова могло не допустить отстранения российских штангистов от Олимпийских игр в Рио?
- Решение носило явно политический характер, а значит, вешать всех собак на прежнее руководство неправильно. Не берусь утверждать, что мы использовали все шансы, чтобы попасть в Рио, но в то же время не разделяю мнение тех людей, которые считают, что работа с международными организациями была провалена.
- Известно, что вы встречались с президентом Международной федерации тяжелой атлетики доктором Тамашем Аяном...
- Беседа была достаточно продолжительной и позволила мне лучше узнать этого человека. В целом, доктор Аян произвел на меня благоприятное впечатление. Я не почувствовал в его словах предвзятого отношения к России, хотя озвученные им оценки антидопинговой культуры наших тяжелоатлетов были предельно жесткими. Президент IWF даже пытался возложить на советских специалистов ответственность за распространение допинга в общемировом масштабе, после чего я напомнил ему историю финского штангиста Карло Кангасниеми. В 1968 году он победил на Олимпийских играх в Мехико, а потом признался, что накануне соревнований употреблял анаболические стероиды. «Какое отношение к этому случаю имели советские специалисты?», - спросил я Аяна. И он согласился, что допинг – это не наше изобретение. К слову, сейчас с подачи WADA Международный олимпийский комитет отбирает медали у победителей и призеров Игр 2008 года в Пекине. А вот Кангасниеми звания олимпийского чемпиона до сих пор никто не лишил, хотя препараты, которые он употреблял, в 1976 году вошли в запрещенный список.
- Для меня очевидно, что выборы президента ФТАР отменены по абсолютно надуманной причине, - заявил Сергей Ерёмин. - Никаких юридических оснований для этого у временного руководства федерации не было. Видимо, у кого-то возникло желание решить вопрос не демократическим путем, а с помощью административных рычагов. Это только усугубляет и без того тяжелую ситуацию, сложившуюся в российской тяжелой атлетике. Можно сказать, что сегодня вся демократически настроенная общественность получила сильнейший удар по голове.
- Как может развиваться ситуация в дальнейшем?
- Один из возможных вариантов – федерацию тяжелой атлетики лишают государственной аккредитации, а дальше волевым решением назначается временное управление. Видимо, кому-то такое развитие событий более выгодно, чем легитимные выборы.
- Вы предлагали Исполкому ФТАР провести отчетно-выборную конференцию на стадионе «Салют Гераклион». Почему предложение было отвергнуто?
- Поскольку этот спорткомплекс принадлежит мне, мои оппоненты посчитали, что я таким способом покупаю голоса избирателей. Хотя мне это совершенно не нужно. Во-первых, я очень дорожу своей свободой, ради нее в свое время отказался от многообещающей политической карьеры. А, во-вторых, за последние несколько лет мне удалось внести довольно большой вклад в развитие нового для нашей страны вида спорта – кроссфита, который имеет много общего с тяжелой атлетикой и другими силовыми дисциплинами. Поэтому я знаю, как выстроить систему подготовки, в том числе с привлечением спортивной науки и медицины, и как добиваться высоких результатов без всякого допинга. Вот эти знания и опыт хотелось бы применить на посту президента ФТАР. Все, что мне нужно, - это карт-бланш на один год. Если за это время не произойдет серьезного улучшения дел, я просто уйду. Держаться за президентское кресло, поверьте, не буду.
- Можете обозначить главные проблемы нашей тяжелой атлетики?
- Клановость и местечковые интересы. Не хочу копаться в грязном белье, скажу лишь одно: если мы хотим вернуть российских штангистов в международную семью, нужно объединить усилия. В чем-то, если потребуется, переступить через личные обиды и антипатии. Даже я, человек в тяжелой атлетике новый, уже понял, что самая большая проблема здесь и сейчас – это проблема отношений между людьми.
- На ваш взгляд, прежнее руководство ФТАР в лице Сергея Сырцова могло не допустить отстранения российских штангистов от Олимпийских игр в Рио?
- Решение носило явно политический характер, а значит, вешать всех собак на прежнее руководство неправильно. Не берусь утверждать, что мы использовали все шансы, чтобы попасть в Рио, но в то же время не разделяю мнение тех людей, которые считают, что работа с международными организациями была провалена.
- Известно, что вы встречались с президентом Международной федерации тяжелой атлетики доктором Тамашем Аяном...
- Беседа была достаточно продолжительной и позволила мне лучше узнать этого человека. В целом, доктор Аян произвел на меня благоприятное впечатление. Я не почувствовал в его словах предвзятого отношения к России, хотя озвученные им оценки антидопинговой культуры наших тяжелоатлетов были предельно жесткими. Президент IWF даже пытался возложить на советских специалистов ответственность за распространение допинга в общемировом масштабе, после чего я напомнил ему историю финского штангиста Карло Кангасниеми. В 1968 году он победил на Олимпийских играх в Мехико, а потом признался, что накануне соревнований употреблял анаболические стероиды. «Какое отношение к этому случаю имели советские специалисты?», - спросил я Аяна. И он согласился, что допинг – это не наше изобретение. К слову, сейчас с подачи WADA Международный олимпийский комитет отбирает медали у победителей и призеров Игр 2008 года в Пекине. А вот Кангасниеми звания олимпийского чемпиона до сих пор никто не лишил, хотя препараты, которые он употреблял, в 1976 году вошли в запрещенный список.
