7 июня завершилась «Большая московская регата» по академической гребле. Наверное, впервые на этих традиционных соревнованиях, которые проходят уже 48-й раз, комментатор на гребном канале не избежал соблазна поговорить о самой актуальной интриге российского спорта – ожидании результатов по делу о применении допинга российскими биатлонистами Альбиной Ахатовой, Екатериной Юрьевой и Дмитрием Ярошенко. О гребле, биатлоне и, конечно, допинге рассказал Леонид Драчевский – президент Федерации гребного спорта России, бывший многолетний первый заместитель председателя Госкомспорта СССР и нынешний вице-президент «Группы ОНЭКСИМ», которую возглавляет президент Союза биатлонистов России (СБР) Михаил Прохоров.
- Леонид Вадимович, даже на регате по академической гребле фамилии Ахатовой, Юрьевой и Ярошенко звучали едва ли не чаще, чем имена победителей. Как вы думаете, гребля когда-нибудь сможет сравниться по популярности с биатлоном?
- Биатлон тоже не всегда был так популярен, как сейчас. Популярным вид спорта делает телевидение. А рост популярности биатлона начался, когда дистанции сделали короче, а круги проложили так, чтобы зрители максимально долго могли видеть спортсменов на всем протяжении дистанции. Чем вид спорта привлекательнее для трансляции, тем выше его популярность – это аксиома. В случае с греблей все зависит от нас – я имею в виду международную федерацию. Если мы сумеем ответить на вызов времени, значит, у нас есть будущее.
- А если не сумеете?
- Здесь у меня есть определенные опасения. Мы можем получить большие неприятности.
- Например, исключение из олимпийской программы?
- Не уверен, но резкое падение популярности – это ведь тоже неприятность. Сейчас звучат разные предложения – например, включить в программу академической гребли короткие дистанции. На мой взгляд, это было бы вполне разумно. Гребля на байдарке и каноэ уже отреагировала на новые требования к зрелищности и ввела короткие дистанции в программу чемпионатов мира. Понимаю людей, которые говорят: «Это получится уже другой вид спорта!» Да, действительно – другой. Но в этом новом виде спорта по-прежнему останутся гребцы, весла, лодки и все прочее. В свое время спринты появились во многих видах спорта - в конькобежном спорте, в лыжах, в том же биатлоне и гребле на байдарке и каноэ. Умелое реагирование на изменяющиеся обстоятельства – это единственный путь к сохранению и к росту популярности.
- Так получилось, что «Группа ОНЭКСИМ» как раз объединяет биатлон и академическую греблю. Вы обсуждаете спортивные вопросы с президентом Союза биатлонистов России, президентом «Группы ОНЭКСИМ» Михаилом Прохоровым?
- Конечно, а как же? Мы находимся в постоянном диалоге. Например, в биатлоне новый Устав федерации уже приняли, а мы свой еще только разрабатываем. Естественно, мы обсуждаем эти вопросы и с Прохоровым, и с первым вице-президентом Федерации гребного спорта России, министром юстиции Александром Коноваловым, и с руководителями министерства спорта, туризма и молодежной политики РФ.
- Год назад массовый допинговый скандал случился в академической гребле, сейчас массовое употребление запрещенных препаратов произошло биатлон. Какой, на ваш взгляд, оптимальный путь решения общих проблем?
- Совершенно очевидно, что явление допинга в спорте существует. Более того, оно существовало даже тогда, когда спортсмены боролись только за медали и славу, когда не было призовых денег. Сейчас, когда в олимпийское движение допущены профессионалы, а победители получают, помимо всего прочего, большие гонорары, стимулов для употребления допинга стало только больше. Я считаю, что допинг, мягко говоря, помогает добиваться несправедливых побед. Нам нужно сосредоточиться на том, чтобы объяснять, рассказывать, показывать спортсменам и тренерам, почему нельзя применять определенные препараты. Тех, кто все-таки сознательно идет на нарушение, необходимо жестко наказывать.
- Как вы тогда прокомментируете официальное заявление Антидопинговой комиссии СБР, что она «не смогла сделать выводы о виновности Ахатовой, Юрьевой и Ярошенко в применении допинга»?
- Мне сложно это комментировать, потому что я никогда глубоко не вникал в это дело. Но мне кажется, достаточно часто бывает так, что в правилах нечетко прописано, какие методы и субстанции запрещены, а какие – нет. При этом список запрещенных средств и методов постоянно меняется, и тут остается место для недоговоренности, недосказанности. Может быть, нужно шире обсуждать, что считать запрещенным, а что – нет.
- Что вы имеете в виду?
- Что есть и просто профилактические процедуры или средства. У меня также вызывает много вопросов ситуация, когда в одном из видов все спортсмены вдруг становятся астматиками. Я сам проработал тренером в гребле много лет, интересовался у нынешних наставников, и никто никогда не встречался в нашем виде спорта и в нашей стране с проявлениями астмы. Как в других видах спорта на выносливость могут выступать тяжело больные люди, причем выступать успешно? У меня есть вопросы. Кроме того, здесь идет вечная борьба «щита и меча», когда появляются все более изощренные препараты, а параллельно – и новые средства их обнаружения. Причем в народе бытует мнение, что зачастую за всем этим стоят одни и те же люди.
- А вы это мнение разделяете?
- Не знаю. Но мне оно, по крайней мере, не кажется категорически неправдоподобным.
- Михаил Прохоров советовался с вами, когда начиналось дело Ахатовой, Юрьевой и Ярошенко? Все-таки, вы имеете огромный опыт руководящей работы в спорте.
- Нет, мы не говорили конкретно по этому поводу. Какой смысл? Нужно искать, где корни проблем, а разговаривать по конкретным делам нет никакого смысла. Мы общались с Михаилом Дмитриевичем только на общеспортивные, почти философские темы.
- Вы считаете, проблема в том, что допинг употребляют, или в том, что его ловят?
- Ловят все равно то, что употребляют, правильно? Другое дело, допинг становится все изощреннее, сторона тех, кто ловит, не успевает за новейшими разработками, и все это может завести олимпийское движение в такие дебри… Знаете, у меня иногда мелькает крамольная мысль: не надо было вообще в свое время лишать олимпийское движение статуса любительства!
- Почему?
- Теперь, когда в соревнованиях участвуют все сильнейшие спортсмены, зрители хотят видеть рекорды, спортсмены хотят получать золотые медали и высокие гонорары, а зачастую в командах оказываются недобросовестные тренеры и врачи. С другой стороны, кто знает, может быть, если бы в свое время профессионалов не допустили, Олимпийские игры потеряли бы свою привлекательность и просто умерли. Я считаю, борьба с допингом – это данность для современного спорта, и с ней надо считаться. Не надо только устраивать из этого политических разборок и заниматься домыслами.
- Но если открытой и достоверной информации немного или вообще нет, появление домыслов логично и естественно.
- В борьбе с допингом должно стать больше прозрачности, в данный момент ее очень не хватает. Причем, со всех сторон. Вместо этого следуют взаимные обвинения, сбиваются коалиции, которые воюют друг с другом… Мне представляется, это идет не на пользу спорту.
- Как вы оцените массовый приход к руководству российским федерациям по видам спорта представителей бизнеса или большой политики?
- Хорошо! Дело не в том, откуда человек пришел, это все вторично. Дело в том, насколько человек хочет работать, сделать что-то новое и полезное, насколько у него достаточно внутренней энергии и заряженности на результат. А если заряженность еще подкрепляется материальными или административными ресурсами, это тем более – благо.
Источник: Агентство спортивной информации «Весь спорт», Наталья Марьянчик
